День, когда я перестала торопить своего ребенка. История современной мамы, которая научилась успевать главное — читать онлайн ознакомительный отрывок
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «День, когда я перестала торопить своего ребенка. История современной мамы, которая научилась успевать главное», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сделать
3
Тип личности, для которого характерны амбициозность, нетерпеливость, стремление к конкуренции. Считается особенно подверженным стрессу и сердечным заболеваниям.
4
Цветочные гирлянды.
5
Super Bowl Sunday (англ.) – встреча команд американского футбола, победительниц Американской и Национальной конференций, после окончания сезона. Пользуется огромной популярностью.
6
Вскоре после того, как я записала эту историю, сотрудники отеля отыскали собаку Собаку. Истинный ангел по имени Наркизо нашла и опознала любимую детскую игрушку, которая так ужасно потерялась. Собака Собака проделала большой путь, чтобы воссоединиться с Натали, и с тех пор не покидает дом. Авт.
7
Day Care Center (англ.) – дошкольное учреждение, созданное группой местных жителей на добровольных началах.
8
Janet Lansbury. Do Wired Parents Need More Time Out… or Less Guilt? janetlansbury.com, janetlansbury.com/2010/06/do-wiredparents-need-timeout-or-less-guilt/ (June 25, 2010). Авт.
9
Little House on the Prairie (англ.) – длительный американский сериал для семейной аудитории о жизни семьи на ферме Уолнат-Гроув в Миннесоте во второй половине XIX в. Шел на канале NBC в 1974–1983 гг.
10
Преэклампсия – поздний токсикоз беременных.
11
Banana Boat и Coppertone – американские марки косметики для загара.
12
Дегтярники (англ. Tarheels) – прозвище жителей Северной Каролины.
13
Университет штата Северная Каролина.
14
Jessica Muroff. «No Phone Zones». The Be Present Project, bepresentproject.com/no-phone-zones/ (December 3, 2012). Авт.
15
Флп. 4:13.
16
Elisabeth Kübler-Ross. Death: The Final Stage of Growth. New York: Touchstone, 1975. Авт.
17
Brené Brown. Contributions, Criticism and Courage. Brene brown.com, brenebrown.com/2011/1/20/2011120/contributions-criticisms-and-courage.html (January 21, 2011). Авт.
18
Alexis Stewart and Jennifer Koppelman Hutt. Whateverland: Learning to Live Here. New York: Wiley, 2011. Авт.
19
Laura Markham. Is Your Child Coming Up Short? Aha! Parenting.com.www.ahaparenting.com/_blog/Parenting_Blog/post/No_More_Tiny_Tailors/ (February 12, 2013). Авт.
20
Steve Henson. «What Makes a Nightmare. Sports Parent – and What Makes a Great One». www.thepostgamecom. www.thepostgame.com/blog/more-family-fun/201202/what-makes-nightmaresports-parent (February 15, 2012). Авт.
21
Rolodex (англ.) – вращающийся каталог с карточками для хранения контактной бизнес-информации.
22
Sunny (англ.) – «солнечный».
23
В честь Кристи Б., верной читательницы моего блога, которая умерла от меланомы в возрасте сорока трех лет, но, пока могла, не упускала ни одного драгоценного момента в жизни. Авт.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сделать
Когда действительно пришлось жить ради детей
Вероятно, высшие силы моё желание мучиться ради семьи восприняли буквально.
– Как это – рак? – закричала я. – Меня же ничего не беспокоит!
Да, помимо прочего, я игнорировала и своё здоровье. Обследоваться меня заставила мама, которую насторожило, что я всё время уставшая. Я этому не придавала значения – у меня же маленькие дети, а младшая дочка ещё грудная.
Это оказался рак щитовидной железы. Прогнозы врачей были очень позитивные – дети у меня уже родились, могу себе позволить больше не рожать. Нужна была операция и пожизненная терапия. Но с этим живут десятилетиями.
Я же после обследования решила, что теперь обязательно умру. Зачем мне жить-то – детей мужу родила, даже вырастила. Во мне нет смысла.
Но тем вечером я всё же осознала, что все трое ещё очень маленькие, мне рано уходить. Муж же вообще прикрывал свой страх оптимизмом и всё рассказывал о тех знакомых, которые преодолели болезнь.
– Ради детей. Я выживу ради детей, – в который раз за последние годы произнесла я. Только теперь мне действительно предстояло постараться.
– Сделай это ради себя, – сказал муж. – Тебе нет тридцати лет, ты в жизни ещё ничего не видела.
Как он потом рассказывал, в это время он сам мучился чувством вины, что мы так рано поженились и так быстро нарожали. Чувствовал себя домашним тираном, который держит под замком амбициозную и красивую женщину.
Вместо “ради детей” стало “ради себя”
Не буду пересказывать подробности лечения. Это действительно было не так просто, как мне говорили доктора. Я плохо себя чувствовала, у меня постоянно менялось настроение. Заниматься детьми было очень тяжело.
Не скоро, но легче стало. Тогда я сама задумалась о том, зачем мне всё это. Мы очень сблизились с мужем за время лечения. Действительно стали одной командой. Он рассказывал о своих мечтах и целях. Я завидовала. У меня не было ни того, ни другого. Тогда я наконец-то начала размышлять о своём будущем. Дети быстро вырастут и мой смысл в жизни исчезнет. А не прикрываю ли я вообще материнством собственную нереализованность? Многодетность – это единственное, чего я смогла добиться. Причём, дети получились чудесные – умные, развитые, активные. Благодаря мне ещё и всегда аккуратно выглядящие. Больше и сказать о себе нечего, кроме “счастливая мама троих малышей”.
Мне очень захотелось стать ещё кем-то, кроме матери. Не сразу, но я осознала, что хочу учиться дальше и пробовать как-то себя реализовать.
Уже несколько лет я не живу ради детей. Я смогла, насколько это возможно, скорректировать последствия трёх родов в своей внешности. Обновила гардероб. Снова занялась спортом и начала читать книги. Выучилась и стала зарабатывать на своём хобби.
Это не история “успешного успеха”, которые сейчас очень популярны. Мои растяжки и лишний вес полностью не исчезли. Зарплата у меня небольшая. Я должна продолжать лечение. В состояние жертвы я тоже порой скатываюсь. Но я хотя бы начала снова что-то делать для себя самой и перестала прикрывать свои потребности материнством. Даже дети это будто почувствовали – они стали намного спокойнее. Как будто на каком-то внутреннем уровне они ощущали ту ответственность, которую я на них возлагала, живя исключительно ради них.
https://youtube.com/watch?v=QS8oDZjHq9w
«Мама не смогла с этим справиться: она выпрыгнула из окна»
История Елены Петренко, 34 года (личные данные изменены по просьбе героини)
— Это случилось, когда мне было четыре с половиной года, а моей младшей сестре — полтора. Моя мама выпрыгнула из окна на фоне послеродовой депрессии. Большую часть жизни я этого эпизода не помнила, хотя у мамы на ногах всегда были огромные уродливые шрамы. Она сильно хромала, но мы — я, папа и сестра — старались ее об этом не спрашивать, потому что когда мама начинала говорить про свои ноги, у нее начинал трястись подбородок. Она бледнела, впадала в оцепенение, а потом плакала.
Тема была под запретом — и это было плохо: мне казалось, будто большой кусок моей жизни накрыт чем-то черным. Все брали ответственность за маму на себя, а мне иногда казалось, что мама сломала ноги из-за меня. Я жила со смутным ощущением, что со мной что-то не так
Мне казалось, что всем в жизни рассказали что-то важное, и теперь они едут по жизни с билетами, а я — зайцем.
В детстве это проявлялось как постоянное беспокойство, тревога. В 17 лет я, отличница, не поступила с первого раза в институт; одновременно меня бросил мужчина, который был старше меня. Все это я переживала, как очень большое банкротство.
Я пыталась подружить «новую себя» с реальным миром. Получалось не очень. Последствия смутной тревоги долго пронизывали все сферы моей жизни, и мне потребовалось много времени и усилий, чтобы собрать все детали в единую ткань. Я потратила кучу денег на психологов и участие в психологических группах, пытаясь докопаться до того, что же со мной не так. И на одной из таких групп — мне тогда было уже 27 лет — вспомнила.
По каким-то картинкам я стала складывать этот эпизод у себя в памяти: мама только родила сестру, и после этого с ней что-то стало сильно не так. У нее была очень благополучная внешне обстановка: отдельная квартира, поддерживающие муж и мать. Благодаря папе она не уходила в декретный отпуск и сохранила социальное окружение — а 30 лет назад это было большой редкостью. Но она не получила профессиональной психиатрической помощи, которая была ей так нужна.
Мне потребовалось еще пять лет, чтобы уложить эту информацию внутри себя и справиться с новым страхом. В какой-то момент я думала так: «Твоя мать выпрыгнула из окна, значит, она сумасшедшая, больная. И ты больная».
Я пыталась поговорить о том дне с мамой. Она оцепенела, и я поняла, что это просто жестоко. Говорила с друзьями — многие намекали, что вслух о таких вещах не говорят, потому что «о тебе плохо подумают». Но я не могла не говорить. О чем бы ни заходил разговор, я так или иначе начинала рассказывать историю мамы. Она была как будто призрак, который всегда был со мной.
Потом мне удалось это все внутри себя прожить. Я передумала много всего: сначала — что она плохо со мной поступила, разрушила всю мою жизнь; потом — что она сделала все, что могла. Я разместила все свои импульсы в терапии и смирилась с тем, что у нее — и у меня — такой опыт. Сейчас я примерно того же возраста, но мне до сих пор сложно представить, какой должна быть глубина отчаяния, чтобы пойти на это. И мне кажется диким, что за 30 прошедших лет никто не поговорил со мной, не объяснил, что тогда произошло.
Мы были очень благополучной семьей. Мама окончила МГУ, папа — кандидат наук, у них было все: любимая работа, взаимопонимание. Но это несчастье может произойти с любым, и благополучие от него не защищает.
Единственное, что помогает бороться с депрессией — это просвещение. Матери срываются, кричат, принимают неправильные решения — но про все это можно и нужно говорить. С любой травмой можно справиться.
Ни у меня, ни у моей сестры нет детей. Мне никогда их не хотелось — все силы уходили на борьбу с внутренними демонами. Но в последние два года я начала задумываться о ребенке. Я знаю, что нахожусь в зоне риска послеродовой депрессии, но сейчас — не тогда. И я — не моя мама.
Автор Рейчел Мэйси Стаффорд
Рейчел Мэйси Стаффорд
День, когда я перестала торопить своего ребенка: История современной мамы, которая научилась успевать главное
Rachel Macy Stafford
Hands Free Mama. A Guide to Putting Down the Phone, Burning the To-Do List, and Letting Go of Perfection to Grasp What Really Matters!
Натали и Эвери – без вас не было бы этих историй
Предисловие
Зачем hands free?
Я все время уговаривала себя: когда-нибудь жизнь замедлит свой бег. Когда-нибудь.
Кого я обманывала?
Последние два года моей совершенно сумасшедшей жизни прошли как в тумане. От этого времени в памяти осталось не так много моментов – приятных или тяжелых, но один я не забуду никогда.
Я вернулась домой с одного общественного мероприятия, на подготовку которого как волонтер потратила не одну сотню часов. Я знала, что муж сейчас должен был укладывать детей спать, но присоединиться к нему не было сил. Вместо этого я рухнула на постель в чем была. На расстоянии вытянутой руки на тумбочке располагалась вся сущность моей жизни: распечатанный список обязательных дел, жужжащий телефон, ноутбук и пухлый блокнот-ежедневник
Каждый день эта стопка бумаг и пара девайсов отнимали у меня все внимание, все силы и всю душу
Мигающий красный индикатор смартфона служил мучительным напоминанием о том, что мне никуда от них не деться. Безумный поток информации, электронные гаджеты, плотное расписание и недостижимые стандарты – все это будет ждать меня завтра, и послезавтра, и послепослезавтра. «Когда-нибудь» было просто словом, которым я пользовалась, боясь взглянуть в лицо безумной реальности, ставшей моей жизнью.
Когда-нибудь, говорила я себе, на страницах моего ежедневника появится много свободного места. Когда-нибудь мои повседневные планы будут определяться желаниями моей души, а не чириканьем, писками и звонками электроники. Когда-нибудь я скажу «нет» распродажам домашней выпечки и книжным ярмаркам, безупречно чистым столешницам и идеальной модной прическе. Когда-нибудь я скажу «да» беготне по лужам под дождем, растрепанному пучку на голове и второй сказке детям перед сном. Когда-нибудь я посмотрю в глаза моим детям и внимательно выслушаю все их глупые, нежные слова. Когда-нибудь я захлопну ноутбук и поцелую мужа, прежде чем он выйдет из дома. Когда-нибудь я вспомню, что значит смеяться, играть, отдыхать и радоваться жизни
Когда-нибудь у меня появится время на то, что по-настоящему важно
Жизнь, состоящая из простых удовольствий, была недостижимой мечтой, которую я, вечно несущаяся на полной скорости, была не в состоянии уловить. Каждый раз, когда я говорила детям: «не сейчас, мама занята», возможность обрести содержательную, полную радостей жизнь отодвигалась от меня все дальше. Даже в этот момент крайнего истощения, в то время как мои дети на втором этаже переодевались в пижамки и выбирали себе сказку на ночь, мирное существование казалось мне не более чем фантазией.
У меня не было сил плакать. Мне было слишком стыдно просить о помощи. Я понимала, в какое жуткое состояние себя загнала. Чувствовала, что погребена – погребена под невыносимым грузом множества дел, которые я судорожно пыталась переделать. Я уже не жила, а едва существовала.
- …
Как прикрыть детьми свои потребности
Сначала, когда родился старший сын, я ещё как-то пыталась жить по-прежнему. Но на самом деле это было невозможно. Меня изменила уже первая беременность – появились растяжки. Я сразу перестала воспринимать себя как красавицу. Ну, скажите на милость, какая красота со шрамами по всему животу и бёдрам?
– Ничего, ради такого милого малыша не жалко, – гордо заявляла я, втайне рыдая над жировыми складками и некрасивой фигурой.
Наряжаться больше не хотелось, ходила в одних и тех же джинсах. Решила, что такова плата за материнство.
Грудью кормила очень долго – чуть ли не до родов второго сына, несмотря на боль и дискомфорт. Причём, мне этот процесс никогда не приносил ни радости, ни умиления. Просто так должна делать хорошая мама – кормить детей своим молоком, чтобы у них был крепкий иммунитет.
Обновлять гардероб я не видела смысла – зачем, если я всё равно никуда особо не хожу в декрете. Так и жила, говоря себе, что быть мамой – это огромное счастье и больше ничего в жизни и не нужно.
Мама в роли вечной жертвы
Докатилась до того, что практически полностью обрубила все социальные связи. Мне почему-то казалось, что никто из моих друзей и родных не рад моим детям, что они всех исключительно напрягают. Поэтому я, хорошая мама, добровольно выбрала затворничество. Меня часто куда-то приглашали, но я отнекивалась.
Разумеется, походы по магазинам остались в прошлой жизни. Теперь я всё заказывала интернет и носила, даже если оно не подходило по размеру. Не отправлять же назад.
Когда-то салоны красоты были необходимой частью моей повседневности. Теперь же муж меня порой просто выталкивал на маникюр и стрижку. Это даже не была депрессия, просто я настолько ушла в состояние жертвы собственных детей. Как я потом поняла, это произошло и потому, что мне было удобно страдать, и потому, что малышей я родила с очень маленькой разницей. Сидеть и ныть, что прошлое не вернуть, было удобнее, чем наладить быт с детьми так, чтобы не пренебрегать собой.
Из девушки на шпильках в многодетную мать
Несмотря на то, как размышляла мама, они с отцом меня очень баловали. Я – младшая в семье – ни в чём не знала отказа. Несла себя по жизни, как величайшую драгоценность. Любая моя просьба исполнялась незамедлительно. Родители даже взяли кредит, когда я не смогла поступить на бюджет в выбранный университет. Всё для того, чтобы дочка училась там, где ей нравится.
На втором курсе я – звезда факультета – во время конкурса красоты познакомилась с будущим мужем. Он подошёл после мероприятия и сказал, что, хоть я и не стала победительницей, всё равно в зале не было никого прекраснее меня.
– Фу, какой, – надменно подумала я. – Побыстрее отделаться нужно.
Но парень не сдался и ухаживал за мной вплоть до последнего курса, пока я не повзрослела и не оценила его заботу и настойчивость. Мы поженились и за пять лет я родила троих детей – двух сыновей и дочку. Я, как иногда говорят, быстро “обабилась” в декрете, набрала лишний вес и прежнюю себя видела только на фотографиях.
«Мне хочется дотянуться до каждой женщины и встать между ней и тем человеком, который ее осуждает»
Из личного архива Ксении
— Я затеяла историю с книгой, чтобы общество перестало стигматизировать женщин с послеродовой депрессией. Я ее выпустила, и мне каждый второй говорит: «Ты смелая, ты герой». Сначала я не могла понять, почему, но так как я с этой темой уже давно, то, думаю, наверное, действительно требуется смелость, чтобы признаться вслух: да, после родов я не любила своего ребенка, у меня не было никакого «счастья материнства». Я испытывала к нему ужас, отбрасывала его от себя, я от него сбежала, хотела покончить с собой — все эти вещи считаются социально неприемлемыми. В моем кругу общения такое говорить не страшно. За его пределами это вызывает шквал ненависти.
Сейчас я сталкиваюсь с очень разными комментариями — в том числе оскорбительными и обесценивающими: люди отрицают реальность существования любого другого опыта, кроме собственного. «Когда у меня родился ребенок, я целовала его личико, была счастлива каждой его улыбке. Какая депрессия, как такое может быть?»; «Такая х_рь происходит только с москвичами, потому что они ленивые эгоисты». Достается даже моей маме. Например, ей писали такое: «Нормальная мать объяснила бы своей дочери, что с первым ребенком не просыпается материнский инстинкт»; «Мне жаль и эту женщину, и ее мать — если бы они понимали, что рождение ребенка — это настоящее чудо и огромное счастье, никакого времени на депрессию у них бы не было».
Отрицание — одна из стандартных реакций. «У меня нет времени на депрессию, у меня столько дел!» Как будто депрессия — это такая вещь, которая спрашивает: «Тук-тук? Вы меня ждали? Нет? Тогда я пошла!»
«Пневмония — это полная ерунда. Она идет от лени!». И еще один вид комментариев: «У меня была пневмония, я понимаю, о чем вы говорите. Спасибо, что поднимаете эту тему».
Мне хочется спросить хейтеров: ребята, а вы вообще слово «наука» слышали? Читали исследования о послеродовой депрессии? Это ведь не я ее придумала! Есть огромное количество исследований, книг на эту тему, в Америке почти в каждом штате есть кризисный центр, который занимается вопросами психического здоровья женщин после родов.
В России женщина после родов — объект дискриминации с двух сторон: во-первых, потому, что ты неправильная мать, у которой не скачут в волосах единороги. А во-вторых, ты — человек с депрессией, неким непонятным заболеванием, которое большинство людей считает признаком недостаточной силы воли и неспособности противостоять сложностям. Ты очень удобная мишень и ешь сама себя поедом за то, что не соответствуешь неким представлениям общества — стереотипам, в которых мы выросли и которые, наверное, будут влиять не только на наше поколение, но и на поколение наших детей.
Например, в Великобритании работает система постнатальной поддержки, которая включает в себя обязательный мониторинг женского психического здоровья. Это значит, что когда патронажная медсестра после родов приходит к женщине, она задает ей вопросы по своему чек-листу. И если у нее есть основания предполагать, что у женщины депрессия, она предлагает ей варианты помощи. Это стандарт. Когда он появится у нас? Что мы можем сделать для того, чтобы он появился у нас? Я пока не знаю.
Когда меня спрашивают, что делать, если друзья и близкие отрицают твое тяжелое состояние, я начинаю плакать. Потому что я не знаю. Мне хочется дотянуться до каждой женщины и встать между ней и тем человеком, который обесценивает ее или осуждает. Потому что послеродовая депрессия — это состояние, мало напоминающее жизнь. Чернота, в которой просто трудно продолжать существовать.
Семьи строится вокруг детей
До сих пор не понимаю, почему я вдруг начала тяготиться своим браком. Муж меня жутко раздражал просто своим присутствием. Помню, я даже кому-то заявила:
– Если бы он не был таким прекрасным отцом, я бы развелась. Но не хочется лишать детей полной семьи.
Интересно: «Где мой папа?» Как найти ответ на самый популярный детский вопрос
После этого я долго прикрывалась тем, что сохраняю брак ради малышей, отказывалась признать, что не так. А проблема крылась в том, что я реализовывалась исключительно в роли матери. Мне самой от себя было скучно. Поэтому я приписывала это ощущение мужу.
– Кто же полюбит такую домашнюю клушу? – говорила я о себе самой.
На самом деле муж просто не умел читать мысли и не знал, чего я хочу. Как только я начала озвучивать свои потребности и пожелания, ситуация быстро изменилась в положительную сторону. Но к этому привели печальные события.
